диакон Марк. Русская идея на пороге XXI века
Страница 102

Итак, один измотивов, приведший к кризису доверия власти и в конечном итоге – к революции,заключался в том, что дворянство и верхушка забыли позвать на свойблистательный пир простой народ, оставив его жить в нищете и бесправии.Действительно, контраст между жизнью дворянства и простого народа был огромен.Н.Бердяев говорит о нем в следующих словах:

«Миргосподствующих привилегированных классов, преимущественно дворянства, ихкультура, их нравы, их внешний облик, даже их язык, был совершенно чужднароду-крестьянству, воспринимался как мир другой расы, иностранцев»[273].

Очень горькие слова, если вспомнить,что в Древней Руси не было такой пропасти между низами и верхами, но былоединство, по крайней мере в главном: в вере, в идеалах, в культуре, в служенииобщему великому делу. Отказавшийся от всего этого высший слой усвоил себесовсем иные идеалы, противоположные, так что стал для народа «другой расой» и«иностранцем». Этот «иностранец», упившись новыми идеалами, устроил для себяпир, на который и забыл позвать бывшего своего сотрудника и соратника – простойнарод. Правда, следует сказать, что простой народ, хотя, подобно Илье Муромцу,и обиделся за то, что его не позвали на пир, однако даже если бы его позвали,то он вряд ли согласился бы принять в нем полноценное участие. Его обида можетбыть отнесена собственно лишь к чисто материальной, вещественной стороне этогопира, но не к идейной и культурной, ибо усвоенная высшим русским образованнымслоем западная секулярная языческая культура простому народу была вполне чужда.

Бунтпротив гуманистической культуры

В отрицанииэтой чуждой культуры - еще одна причина революции. Об этом говорил О.Шпенглер,по мнению которого, силу и масштаб русской революции придал отрицающийгуманистическую культуру народ, который

«безненависти, лишь из стремления исцелиться от болезни, уничтожил западный мирруками его же подонков, а затем отправит следом и их самих – тою же дорогой; незнающий городов народ, тоскующий по своей собственной жизненной форме, по своейсобственной религии, по своей собственной будущей истории»[274].

Эта народнаятоска, о которой пишет Шпенглер, была тоской о том христианском идеале высшейправды, от которого с некоторых пор отступил русский образованный слой,увлекшись гуманистической культурой Запада.