диакон Марк. Русская идея на пороге XXI века
Страница 88
«дружественностьЦеркви по отношению к жизни национальностей создавала почти тожественность ее интересовс интересами государств и гармонию действий»[228].
Такимобразом, исходя из всего сказанного, можно констатировать, что восточнаяправославная модель отношений Церкви и государства оказалась более здравой иверной, чем западно-римский церковный абсолютизм. Соблазн и опасность восточнойсимфонии заключались в стремлении государства усвоить себе равный с Церковьюсвященный статус, стремление империи загородить собой Церковь. Соблазн же западнойтеократии заключался в превращении самой Церкви в обычное земноегосударство со вполне земными целями и средствами для их достижения. СоблазнВостока – в некоторой зависимости и подчинении духа, т.е. Церкви, - плоти, т.е.государству. Соблазн же Запада - превращение самого духа в плоть и угашениеего, что, конечно, гораздо опаснее и смертоноснее для Церкви и Евангельскогопути.
ВосточнаяЦерковь при симфонической модели отношений с государством, пройдя через векаисторических смут, бурь и искушений, сохранила и не угасила в себе самоеглавное – чистый и неповрежденный дух Евангельской истины. Она не прельстиласьискушением мирской власти, но сохранила первоначальную неотмирность ХристовойЦеркви. По словам Карташева, она
«и впривилегиях, и в гонении одинаково осталась глубоко равнодушной, аскетическилишенной вкуса к политической роли. Господство переносит как служебный долг,гонение – как искушение, с мученическим терпением. Грех государственноговластолюбия оказался соверешенно чужд ее природе. Она – Церковь в чистомпервобытном виде. Несмотря на чуть не двутысячелетний послеконстантиновскийсоюз свой с государством, Православная Церковь в сердце своем сохранилапервохристианскую чуждость царству мира сего, свое церковное приснодевство.Достоевский своей легендой о Великом Инквизиторе не имел намерения специально оскорблятьРимскую Церковь, но он хотел путем контраста оттенить и выразить вот этусамую чарующую тайну Православия. Наша Церковь, невзирая на внешнюю, частоуничиженную историю ее на фоне разных государств, рассматриваемая изнутри,оказывается одним из феноменов благодатной непорочности, чудом не от мира сего(Ин.15,19)[229].
